Читать онлайн книгу "Проза. Рассказы книга 1"

Проза. Рассказы книга 1
Александр Тимофеевич Филичкин


Взрослые рассказы и повести #1
В данную книгу вошли прозаические и юмористические повести и рассказы, написанные автором в течение 2014-го – 2022-го года





Александр Филичкин

Проза. Рассказы книга 1





Плиска




Володя пришёл в нашу контору, неожиданно для всех окружающих. Мы с ним не виделись уже лет десять-двенадцать. И вдруг, ни с того, ни с сего, он свалился, как снег нам на голову.

В восьмидесятых годах мы вместе работали в одной проектной конторе, которая занималась строительством. В то давнее время Володя был ещё холостой и весьма шебутной. Он очень любил, после работы зайти в «кабачок» и выпить там грамм сто пятьдесят сорокаградусной водки. Причём почти без закуски.

Нужно сказать, что раньше, он занимался любительским боксом. Поэтому, общаясь с соседями по «разливайке», парень не лез за словом в карман, да и выражения не всегда подбирал. То есть, он выражался, как бог на душу положит.

Но ведь люди, тем более совершенно случайные, попадаются удивительно разные. Кто-то из них, в детстве и юности занимался борьбой, например карате. А кто-то, в этот момент, был не один, а с группой друзей. Так что, после таких посиделок, Володя частенько щеголял фонарями. Они мрачно темнели у него под глазами.

Как-то раз одна из сотрудниц спросила: – Володя, а почему ты так часто приходишь на службу с разбитым лицом?

Он застеснялся и тихо сказал: – Да я боксом иногда занимаюсь.

– Лучше б ты бегом занялся, – посоветовала сердобольная девушка.



Через несколько лет, Володя уволился из нашей конторы, и начал работать на Севере, вахтовым методом. Потом он оформился на «постоянку» и получил где-то в Сургуте квартиру. Парень женился и стал продвигаться в служебной карьере.

Я тоже сменил несколько мест, но так и остался в Самаре. Через общих знакомых он находил мой телефон. Иногда он звонил, интересовался, кто, как поживает, и очень скупо говорил о себе.

В тот знаменательный день Володя пришёл к нам в отдел уже ближе к вечеру. Мы встали с ним в коридоре и завели разговор обо всём понемногу. Мимо часто ходили наши сотрудники и очень многие, здоровались с ним.

Как оказалось, кроме меня он знает почти половину нашей строительной фирмы. С кем-то он раньше работал в других институтах, с кем-то вместе учился, с кем-то встречался на стройках. Неожиданно выяснилось, что подобных людей у него здесь полно. Володя вдруг извинился и тут же исчез.

Сожалея, что не удалось поболтать со старым приятелем, я вернулся к работе. Мой строгий шеф собирался в командировку, и мне нужно было, распечатать ему кучу листов.

В половине шестого я отнёс все бумаги начальнику и увидел толпу раскрасневшихся женщин. Они благодарили Володю за его угощение и приглашали почаще приходить в гости к ним. В коридоре витал запах вина и шоколадных конфет.

Тепло, распрощавшись с сотрудницами, Володя заметил меня и широко улыбнулся.

– Пойдём Саня, выпьем и поболтаем за жизнь, – заявил он по-дружески, – а то эти тётки употребляют только вино, а я его терпеть не могу. Сидел целый час «на сухую», и только им подливал.



Мы вошли в кабинет, где недавно закончилось встреча Володи с народом. В дверях нас встретила последняя из расходившихся женщин. Она отдала мне ключи и наказала, потом всё закрыть. Народ уже разбежался, и мы без помех устроились за скромным столом.

На белом листе плотной бумаги, заменяющим скатерть, стояло три порожних бутылки из-под вина, наполовину пустая коробка конфет и не початый флакон коньяка под названием «Плиска». Вся остальная столешница была покрыта обёртками и упаковками от разной еды. Самих продуктов уже не осталось.

Я стал наводить на «поляне» хоть какой-то порядок. Пока убрал в урну весь мусор и опустевшую тару, Володя рассказал о себе: о жене, родившейся дочери, о приличной квартире и новой машине.

За прошедшее время, он сменил несколько разных профессий. Володя работал проектировщиком, инженером-строителем, инспектором котлонадзора, а потом уже стал аудитором.

Теперь он имел много важных друзей среди городского начальства. В лихих девяностых он перегнал из Сибири колонну автозаправщиков, неожиданно списанных в соседней воинской части. Оказавшись в Поволжье автомашины и тонны бензина, что в них находился, успешно продали. Деньги положили в карманы.

Володя завёл себе интересное хобби. Он на большом вертолете часто летает с друзьями на север, к берегам Карского моря. Там они пополняют коллекции из очень редких опалов и других полудрагоценных камней. Ещё он купил себе квартиру в Самаре и сейчас её успешно отделывает.



Было без десяти минут шесть. Володя свернул колпачок у пузатой бутылки и налил коньяк «Плиска» в разномастные рюмки. Налил очень немного, грамм двадцать пять – тридцать.

Мы выпили за нежданную встречу и каждый из нас, откусил по половинке от своей шоколадной конфеты. Коньяк был довольно дешевый, но, в общем, приемлемый.

Я вспомнил Болгарию, где мне удалось немного попить настоящей неразбодяженной «Плиски». Мы вспомнили о ПКБ, где вместе работали и об общих знакомых.

Володя налил по второй. Налил, так же, как раньше – очень немного. Мы выпили за здоровье друг друга. Я потянулся за своею конфеткой и ВСЕ! Как говорили тогда в наших кругах: – Шторка упала!



Кромешная тьма немного рассеялась. Я находился в квартире и растянулся в своей мягкой кровати. Правда лежал я на покрывале и, почему-то, одетый. Я взглянул на часы, было семь часов две минуты. На дворе стояла зима. За окном висела чёрная тьма.

Я с трудом поднялся с постели. К моему удивлению, похмелье оказалось не очень-то сильным, но что было, после второй порции «Плиски» я не помнил совсем. Пили мы ещё или нет, как мы расстались с Володей и как я, вообще, добрался домой?

Пешком от конторы до дома я, в нормальном своём состоянии, иду сорок минут. Ну, а сколько вчера ковылял, это вопрос. Размышляя о вчерашней попойке, я стал собираться на службу. Мама сидела в своей тесной комнате и смотрела цветной телевизор.

– Чего это ей не спится так рано? – спросил я себя, подошёл к зеркалу, что висело в прихожей, и включил электробритву в розетку.

– Куда ты это собрался? – спросила мама весьма недовольно.

– На работу, – откликнулся я. – Уже семь часов.

– Семь часов вечера! – взорвалась она. – Ты недавно явился неизвестно откуда! Ложись немедленно спать!

Я сразу поверил ее горячим словам, разделся и отправился снова в кровать.

Утром я встал, как ни в чем ни бывало. В восемь часов, уже на работе зазвонил телефон. Это была жена моего старого друга Тамара.



– Ты, как там живой? – с места в карьер начала разъярённая дама и тут же продолжила: – Мне уже в шесть утра звонил Горожанкин Володька. Он спрашивал надтреснутым голосом, не приходил ли он в гости ко мне, с тобою вчера? Я заявила, мол, удивительно рада, что вы не пришли. Сколько же вы вчера вместе выжрали, если Володька ничего больше не помнит? Ведь его же литром водки не свалишь!

– Ты не поверишь, – ответил я честно. – Была бутылка «Плиски», ноль пять. И то я не помню, допили мы её до конца или нет,– и я рассказал ей о странной «попойке».

– Самопал! – сделала вывод Тамара. – Намешали неизвестно какого спирта вбутыку. Наверное, Володька купил его в ближайшем киоске.

– Нет, он говорил, что брал в небольшом магазине, – возразил я Тамаре.

– Скажите спасибо, что выпили мало, иначе отравились бы насмерть, – заключила жена нашего общего друга и бросила трубку.



Полгода спустя, мой телефон издал мелодичный сигнал. Я поднял трубку. Оказалось, что это Володя. После обычных приветствий он, сильно смущаясь, извинился за то, что очень давно мне не звонил.

– Понимаешь, мне весьма неудобно. Никогда со мной не было, чего-то подобного. Я совершенно не помню, что было тогда, после двух рюмок «Плиски».

Я, как мог его успокоил, рассказал, что было со мной, и сообщил о беседе с Тамарой.

– Хорошо, что не сдохли от этого пойла, – подвёл итог мой приятель Володя.




Сашкин автомобиль




Этот старый «Москвич» Сашке достался в подарок от тестя. Машина оказалась не новая и находилась в довольно плохом состоянии. Можно сказать, заслуженный был автомобиль, а если выражаться точнее – то многострадальный.

Когда тесть решил взять машину, он был уже немолодым человеком. Поэтому, ездил по городу очень медленно и осторожно, чем весьма раздражал всех прочих участников городского движения. И всё же, на его поседевшую голову, неприятности сыпались одна за другой.

В первые дни после покупки, мужчина помял дорогую машину. Солнце тогда светило вовсю. Неумелый водитель въехал с ярко освещенной площадки в сумрак своего гаража и затормозил слишком поздно. Стена была там кирпичная, и на ней не осталось даже царапины. А вот бампер у «Москвича» пришлось поменять.

Через какое-то время, тесть въезжал в каменный бокс задним ходом. Причём, смотрел назад через дверцу, приоткрытую с его стороны. Проём ворот оказался чуть меньше чем ширина автомобиля с распахнутой створкой. Тонкая жесть с ужасающим скрежетом смялась в гармошку. Железо пришлось править и красить, но после того происшествия замок закрывался удивительно плохо.

Тесть любил покопаться в земле, а добираться до небольшого участка, было легче всего на машине. Именно там и случились ещё две неприятности. Однажды, предок жены въезжал на территорию дачи.

Он не рассчитал расстояние между столбами ворот и ободрал крыло с правого бока. Старик не стал его рихтовать, а просто замазал царапины. Как вы понимаете, эмаль в купленной банке, оказалась другого оттенка. Но это стало заметно лишь после того, как она окончательно высохла.



Рачительный тесть берёг дорогую машину, за который выложил все свои сбережения. Он поднатужился и построил у домика дощатый навес. Под ним должен был всегда находиться «Москвич». Ну, чтобы краска не старела на кузове, не выгорала обивка салона и не разрушалась «торпедо» над передней панелью.

Обычно машина там и стояла, но каким-то удивительным образом, один странный день, оказался исключением из правила. Надо же такому случиться, что именно в этот момент, неизвестно откуда, налетела гроза.

Загремел оглушительный гром, налетел сильный ветер и хлынул струи дождя. Как говориться в старых летописях: – Разверзлись хляби небесные и пал град на землю.

Ледышки падали с неба, как из мешка. Сначала они были не больше горошины, но их размер стремительно рос. Когда с неба посыпались глыбы величиною с яйцо крупной курицы, тесть всё же не выдержал и помчался спасать своё дорогое имущество.

Он надел, на голову пустое ведро и, прыгая через лужи козлом, поскакал к «Москвичу». Пока он бежал, вскрикивая от прямых попаданий небесных «камней», пока садился в кресло водителя, пока заводил остывший мотор, гроза вдруг закончилась.

Однако, даже минуты хватило на то, чтобы машина утратила свою привлекательность. От сильных ударов, во многих местах, появились приличные вмятины и даже царапины. На лобовом и заднем стекле возникли звёздочки трещин. Поверхность автомобиля походила на, побитое оспой лицо пожилого крестьянина.



Через какое-то время, на той же на даче, в машине загорелась проводка. Тесть метнулся к багажнику, схватил огнетушитель и надавил на рычаг. Как это ни странно, тот агрегат не захотел почему-то работать и не испустил из себя, ни капельки пены.

Испуганный пожаром мужчина, схватил ведро, стоявшее возле крыльца, и выплеснул воду в салон. Огонь тотчас погас, и повалил густой дым. К несчастью владельца, холодная влага попала на разогретые стёкла. Они тут же рассыпались на тысячи крошечных кубиков.

Тесть печально вздохнул и нанял человека для замены проводов и обивки. Механик поставил машину почти на ребро и подпёр её снизу пирамидой из старой резины. Как уж там всё случилось, он потом не рассказывал.

Скорее всего, когда работа подходила к концу, покрышки выскользнули из-под автомобиля и «Москвич» упал на колёса. Стоявший поблизости мастер попытался отпрыгнуть. Он сделал это недостаточно резво, и правая нога бедолаги попала под кузов. Она не выдержала такого удара и сломалась, в трёх разных местах.

Плюс ко всему, от пожара весьма пострадал передний капот, и его тоже пришлось заменить. Новую крышку покрасили и точно попали в родной колер машины.

Но тесть очень рано обрадовался. Спустя один месяц, пигмент неожиданно быстро выцвел на солнце. Поверхность вдруг обрела белесый оттенок, который ни капельки не походил на цвет «Москвича».

Но самое странное заключалось в другом. Стоило вымыть машину, как свежесть и яркость покрытия возвращалась назад. На пару минут «Москвич» обретал прежний вид и сиял так ослепительно, словно недавно сошёл с заводского конвейера. Так продолжалось, пока не высыхала вода.



Пришла промозглая осень. Начались проливные дожди, и тесть услышал плеск где-то в багажнике. Он открыл задний капот и всё хорошо осмотрел. Везде было сухо.

Мужчина вернулся в машину, проехал несколько метров и резко затормозил. Сзади раздался всё тот же подозрительный шум. Мало того, машина немного качалась вперёд и назад, словно бы в такт приходящим волнам.

Тесть поехал к механику. Тот не стал долго думать, шагнул к задним крыльям машины и постучал по ним костяшками пальцев. Звук оказался на удивление разным, но стало понятно, что-то было в двух этих полостях.

Ремонтник взял дрель и просверлил снизу небольшое отверстие. Едва он вынул сверло, как из дыры хлынула коричневатая жидкость. Как оказалось, в обоих крыльях машины собралось не менее пяти вёдер воды. Как она туда попадала, так и осталось неразгаданной тайной.

После всех передряг, даже в движении по ровной дороге, в машине дребезжали все стёкла. А стоило скорость прибавить, как ветер свистел в незаметных щелях. Обивка салона выглядела, как самоделка.

Во время езды, что-то постоянно стучало, гремело и равномерно позвякивало. При торможении, машина всегда останавливалась с устрашающим скрипом. Измученный тесть не смог этого долго терпеть и подарил «Москвич» зятю.



Сашка тотчас рассудил, что подарённому тестем коню, в зубы не смотрят, и с благодарностью принял подарок. Машину он ничуть не жалел и гонял её и в гриву, и в хвост. Он мотался на ней на рыбалку, охоту и, конечно, на дачу. Частенько выпивал на природе, но совсем не боялся влететь в какую-либо аварию.

Как-то раз, он возвращался вечером с дачи. Он целый день копал землю «под зиму», а за обедом принял с устатку стакан сорокаградусной водки. Ближе к наступлению ночи, Сашка решил, что совсем протрезвел и тронулся в путь.

На подъезде к Самаре автомобиль тормознул инспектор ГИБДД. Он сразу учуял запах сивухи и потребовал у бедолаги права. Сашка внезапно упёрся и заявил что не пил.

Служивый принёс специальный прибор и приказали водителю дунуть в тонкую трубочку. Тест показал содержание алкоголя в крови чуть выше нормы. Сашка не сознаётся в употреблении каких-либо напитков.. Он утверждает, что ничего сегодня не пил, а прибор неисправен и требует, лабораторного освидетельствования.

Скоро инспектор устал с ним препираться. Он сел за руль «Москвича», а хозяин устроился рядом, на пассажирском сиденье. Дело было в июле, и машине стояла жара.

Когда отъехали от поста ДПС, Сашка полез в бардачок. Инспектор напрягся и потянулся к кобуре с пистолетом. Вместо оружия парень вынул пакет мятных пряников. Он вскрыл упаковку и начал их есть один за другим.

Милиционер успокоился и стал с интересом следить за удивительным действом Сашки. Пряники оказались удивительно сладкие и достаточно чёрствые. Во рту стало сухо, словно в Сахаре, но хозяин машины не останавливался и продолжал усердно жевать.

– Ты бы их хоть водой запивал. – посочувствовал Сашке инспектор.– Чего доброго, случайно подавишься. Отвечай потом за тебя.



Сашка молча ел всю дорогу и когда въехали в город, он с огромным трудом проглотил последний кусок. Наконец, добрались до лаборатории. Инспектор отвёл шофёра к врачу, где взяли кровь на анализ.

Спустя полчаса, лейтенант с изумлением узнал, что содержание алкоголя в крови у водителя ниже допустимого уровня. Пришлось служивому тотчас извиниться, и отпустить на волю задержанного.

Сашка получил ключи и права, и пошёл к «Москвичу».

– Скажи, только честно. – спросил парня инспектор. – Ты когда пил, сегодня?

– Вчера! – не задумываясь, ответил водитель и тут же добавил: – У меня организм очень слабый!

С течением времени, невезучий «Москвич» износился до крайних пределов. Сашка с облегчением вздохнул и продал его на запчасти. Он добавил деньжат и купил себе новую «Ладу». Оформив покупку, он уселся в машину и ощутил себя совершенно другим человеком.




Такси до Самары




– Здравствуй, Юля! – послышалось в динамике трубки: – Надеюсь, узнала?

– Привет, дорогая сестрёнка! – закричала Юля в ответ: – Когда ты приехала?

– Вчера, поздно вечером. Пока добрались из Курумоча до Мехзавода, уже поздняя ночь на дворе. Вот, прямо с утра тебе и звоню. Как ты живешь, как твоя милая дочь?

– Женечке три с лишним года. У меня всё нормально, как у вас там дела?

– Пока в полном порядке! Приезжай, мы с тобой обо всём поболтаем.

– Так ты сейчас у наших родителей? Есть кто-то дома?

– Мама на даче, а отец чинит большой телевизор. – Таня понизила голос и добавила шепотом: – Вчера уронил его на пол, сейчас ремонтирует.

– Опять был вчера сильным пьяный? С чего в этот раз?

– Да у нашей мамани очередной роман закрутился. Доброжелатели тут же всё доложили отцу. Он очень крепко напился и начал выяснять отношения. Слово за слово, дошло, как обычно, до драки. Мы ночью приехали, а тут дым коромыслом. В общем, телевизор упал с тумбочки на пол, но к счастью экран не разбился. Корпус перекосился и слегка поцарапался. Да ещё звук совершенно пропал.

– Ладно, встретимся в воскресенье, всё подробно расскажешь.

– Юля, ты приезжай сразу на дачу. Я буду с сыном, а ты возьми Женечку. После обеда, муж к нам приедет. У него какие-то дела в Мехзаводе. Потом пожарим и поедим шашлыки.

– Договорились! Пока! – весело бросила Юля.



В воскресенье, в десять утра, Юля с дочуркой примчалась на дачу родителей. Там уже суетилась Татьяна. Рядом с ней находился её сын по имени Коля. Ему было шесть с чем-то лет. Сестры расцеловались и начали поочерёдно рассказывать последние новости.

Женечка с Колей тотчас подружились. Они уселись в устроенной дедом песочнице и стали во что-то играть. Тем временем, сёстры трепались о своей личной жизни.

Минут через десять, поток последних известий понемногу иссяк. Таня немного помялась и тихо сказала: – Ты знаешь сестрёнка, сегодня я шла с Колей на дачу и встретила Петю. Ну, ты его помнишь, брат моей лучшей подруги Ларисы. У нас с ним ещё до замужества был очень бурный роман. Он после моей свадьбы со Славой, с большого расстройства уехал из города, а месяц назад вернулся в Самару.

Мы с ним договорились, что встретимся в квартире Ларисы в 12 часов. Она по каким-то делам сегодня умчалась в Тольятти. Хочу поболтать с ним о том и о сём, а там видно будет, как дальше дело пойдёт.

Мой муж с друзьями приедет сюда часа в три, в полчетвёртого. Так что, нам времени хватит на всё. Если Слава вдруг спросит, куда я девалась, скажи, что к Ларисе пошла. – не дожидаясь ответа, Таня вскочила, чмокнула Юлю в правую щеку и унеслась на свидание с первой любовью.

Юля осталась на даче с детьми.



В четвёртом часу, появилась раскрасневшаяся от удовольствия Таня. Минут через десять, к даче подъехала небольшая машина серебристого цвета. Из салона выбрался Танин супруг по имени Слава. С ним прикатили двое его закадычных друзей с жёнами и маленьким пуделем.

На скромном участке сразу же стало шумно и тесно. Гости принялись разгружать багажник машины. Они достали десятилитровую канистру, полную пива, пакеты с продуктами и кастрюлю с порезанным мясом, замаринованным для шашлыка. Пудель скакал возле людей и радостно лаял.

Мужчины нарубили дрова и развели сильный огонь в старом мангале. Женщины стали мыть фрукты-овощи и резать салаты. Танин муж начал повесть о том, как он выбирал на рынке продукты, как торговался и как расплачивался за дорогие покупки.

В ходе рассказа Слава сунул руку в карман тёртых джинсов и жестом банкира вытащил полную жменю смятых купюр. Со стороны это выглядело довольно эффектно. Вот только все бумажки в руке имели один и тот же, самый небольшой номинал. Жена и друзья, хорошо знали парня. Они уже очень давно не обращали внимания, на его фанфаронство.



Наконец, шашлыки были готовы. Началось долгожданное пиршество. Таня была очень весёлой и стала рассказывать смешные истории. Все они, почему-то касались лишь её младшей сестры.

Юля смущалась и сильно краснела. Таня не обращала внимания на её недовольство. Она продолжала травить те потешные байки, которые не очень-то принято выносить из семьи.

Юля решила ответить сестре той же монетой. Она дождалась, когда все успокоились и веско сказала: – После окончания школы Таня познакомилась с замечательным парнем.

Все, в том числе и супруг, с большим интересом посмотрели на Таню. Не замечая грозных взглядов сестры, Юля продолжила: – Они встречались всё лето. Осенью парень завербовался на промысел рыбы. Уезжая на Дальний Восток, он пригласил Татьяну с собой.

Сестра собрала чемодан и, не сказав никому ни единого слова, поехала с ним. Мне Татьяна велела хранить её тайну ровно два дня. На третьи сутки, я всё сообщила мамаше. Ох, и досталось мне тогда от родителей, за то что я столько молчала. Они тут все с ума посходили и уже собирались обратиться в милицию.

Переждав общий смех, Юля заговорила опять: – Поезд да Владика шёл две недели. Дней через двадцать, мы получили от неё телеграмму:– «Мама вышли денег на дорогу домой. Владивосток, до востребования». Мать вытащила заначку отца и отправила Тане приличную сумму.

Через неделю приходит ещё телеграмма:– «Мама вышли денег мне на дорогу. Хабаровск, до востребования». Ещё через неделю:– «Мама вышли денег на поезд. Благовещенск, до востребования». И так далее, раз в неделю, приходила к нам телеграмма с одинаковым смыслом. Менялись лишь города.

Ираида Васильевна занимала денег у родных и знакомых и отсылала по нужному адресу. Через два с лишним месяца, Таня вернулась домой. Мать её спрашивает что, случилось дочка в дороге? Почему ты так долго добиралась в Самару? Ты что, постоянно отставала от поезда?

На даче повисло заинтересованное молчание. Юля выждала драматическую театральную паузу и спокойно закончила: – Нет, мама, – отвечала ей Таня, – просто я из города в город ехала на машине такси. Мама чуть не рехнулась от такого ответа. Она влезла в большие долги, чтобы её любимая дочка доехала из Владивостока в Самару в такси.

За столом разразился гомерический хохот.



Чтобы переключить вниманье, на что-то другое, Таня прикрикнула на своего сына Колю: – Ты почему, только мясо жуёшь, а сало бросаешь. Оно тоже полезное. Ешь шашлык весь, целиком.

Коля откусил самую малость жирной субстанции. Чуть пожевал и с трудом проглотил. Мальчик недовольно поморщился и отдал кусок чёрной собачке, крутившейся рядом. В разговор вмешалась хозяйка животного: – Не давайте ей сало, у неё будет расстройство желудка!

Коля взглянул на свою строгую маму и изумлённо спросил: – А у меня, расстройства не будет? – теперь уже все смеялись над Колей.

На десерт был предложен большой кремовый торт и свежезаваренный чай. Кондитерское изделие умело разрезали на большие куски. Разложили ломти по тарелкам и раздали всем, кто сидел за столом.

– Хочу сливочное мороженное. – вдруг закапризничал Коля.

– Мороженного тут сейчас нет. – строго сказала тётя Татьяна. – Ешь вкусный торт.

– Не хочу этот торт. – заканючил ребёнок: – Почему нет здесь мороженного?

– Деньги закончились. – отрезала мама мальчишки.

– Хочу сливочное мороженное.

– Ты же мальчик, у тебя должна быть сила воли. – поддержал жену Слава, Колин отец.

– Нет у меня силы воли.

– Значит, будем её вырабатывать. – продолжал гнуть своё суровый родитель.

– А как? – неожиданно спросил сорванец.

– Если хочешь мороженное, а его рядом нет, значит нужно терпеть, а не ныть. Понял?

– Понял… – Коля печально вздохнул и уныло добавил: – Хочу сливочное мороженное.

Маленькая Женечка сидела молчком.



Десерт скоро съели. Посуду убрали и быстро помыли. Наконец все собрались в дорогу. Танин муж с друзьями, собакой и жёнами погрузились в машину и тут же уехали.

На даче остались сёстры с детьми. Расставив по полкам тарелки, стаканы и чашки, женщины заперли домик. Все вышли на дачную улицу. Таня закрыла калитку и тихо сказала: – Юля, отведи сына, пожалуйста, к нам, а я забегу на минутку к Ларисе.

Юля лишь удивлённо пожала плечами. Мол, делай, что хочешь. Взяв детей за руки, она пошла к дому матери. Благо идти было не так далеко. Всего минут двадцать спокойного хода.

Они уже подходили к родной пятиэтажке. Вдруг Коля вырвал ладошку из руки своей тёти и помчался вперед. Где-то поблизости зашумела машина. Юля подхватила дочку подмышку и метнулась за мальчиком.

На краю тротуара она догнала племянника и схватила за ворот рубашки. Женечка неожиданно, дёрнулась. Сандалики дочки попали между коленками мамы. Юля чуть не споткнулась. На ногах она устояла, но качнулась в сторону здания.

Коля снова попробовал вырваться. Юля ударилась головою о стену. Приложилась виском не очень и сильно, но кожу слегка повредила. Восстановив равновесие, женщина строго спросила мальчишку: – Куда ты бежишь?

– Да вон же наш дом. – ответил племянник.

– Держись возле меня. – отрезала Юля. Коля вздохнул и пошёл рядом с тётей.



Юля с детьми пришла в квартиру родителей. Она сдала Колю своей старой маме, Ираиде Васильевне, и поболтала о том и о сём. Хмурый отец смотрел телевизор и не желал ни с кем разговаривать

Обработав спиртом глубокую ссадину, Юля простилась со всеми и поехала с дочкой в Самару. Добрались они удивительно быстро. Дома жена рассказала мужу о травме.

Осмотрев неглубокую ранку, супруг спокойно сказал: – Ничего, в общем, страшного. Только к утру, может возникнуть синяк. Подружки начнут тебя спрашивать, что мол, и как? Подумай о том, что завтра будешь им отвечать?

Юля молча пожала плечами.



Утром синяк появился во всей своей сине-багровой красе. Отыскав самые большие очки с затемненными стёклами, Юля одела их нос и поехала на работу, в больницу. Всю дорогу она размышляла, как рассказать о случившемся?

Около полугода назад, на работу пришёл сотрудник с таким же большим синяком. Она отлично запомнила, как люди вокруг с хихиканьем слушали его объяснения.

Мол, дверца у мебельной стенки сорвалась с креплений и ударила его по лицу. Едва он ушёл за порог, как все со смехом припомнили, что жена у него любит распускать кулаки.

Не придумав ничего интересного, Юля вошла в кабинет. Она поздоровалась и сняла большие очки. Все тут же воззрились на её огромный синяк.

Неожиданно для себя, Юля вдруг подбоченилась и громко сказала: – Что у меня, мужа нет что ли? – и гордо посмотрела вокруг.

Все молчком отвели глаза в сторону. Что они говорили потом, Юле было без разницы.




Вывих




Российская империя часто меняла размеры, название и политический строй, но, как ни крути, а приходится защищать свою территорию от ближайших соседей. Поэтому, вдоль южных границ СССР был создан пограничный район. Все жители данной местности имели паспорта со специальной отметкой.

Любой другой человек, не прописанный в этих зонах, мог приехать к родным лишь после того, как получал в КГБ особый одноразовый пропуск. Совершенно естественно, что иностранным шпионам не удавалось проникнуть туда ни при каких обстоятельствах.

Нужно напомнить, что в те времена, ребята в азербайджанских колхозах работали с нежного раннего возраста, а трудовые книжки они получали после того, как им исполнялось пять лет. Так что, у Любы тоже имелся такой документ. Он назывался «вкладышем к трудовой книжке» и до сих пор лежл, где-то в шкафу.

Причём, дети разных народов «пахали» не только в каникулы, но и в прочие месяцы года. Кончались занятия в классе, и давай-ка голубчик, двигай на ток, или в полевую бригаду. До заката её очень многое можно успеть.

В 1946 году, девушка окончила среднюю школу. К четырнадцати годам, Люба имела неплохой аттестат о семилетнем образовании и трудовой стаж, приближавшийся к двум пятилеткам. Кроме того, она была комсомолкой, спортсменкой и, наконец, просто красавицей.

За это время она успела поработать на ферме, на виноградниках, на табачных и на хлопковых плантациях. Благодаря организаторской жилке, она стала бригадиром полевой школьной бригады и вела отчётность перед правлением не хуже взрослых товарищей.



В то тяжёлое время отец Любы – Фёдор Терентьевич Соболев работал председателем их большого колхоза. К нему иногда приезжал руководитель экспедиции «Азморнефтеразведки».

Тогда в данном районе искали чёрное золото, бурили везде, где только возможно, в том числе, и на землях сельхозпредприятия. В связи с чем, постоянно возникали вопросы, которые приходилось решать.

Этот крупный начальник познакомился с Любой и предложил ей устроиться в его контору, начальником отдела кадров. Нужно напомнить, что в те далёкие послевоенные годы в стране были огромные сложности. Грамотных людей, хорошо знавших русский и азербайджанский язык, везде не хватало, а ехать в подобную глушь из Баку, желающих найти не могли.

Несмотря на высокую должность отца, жили они удивительно бедно. Воровать в эту пору, было не только не принято, но и смертельно опасно. За хищение социалистической собственности давали огромные тюремные сроки, а то и расстрел. Меж тем, их большая семья состояла из двух взрослых людей и семи дочерей. Люба самая старшая.

В колхозе платили тогда очень мало, а в «нефтеразведке» оклады оказались значительно больше. Люба поговорила со своей милой мамой и та посоветовала: – Иди дочка, только пока, никому не болтай.

В понедельник отец уезжает в Баку, в министерство, выбивать кое-какие запчасти. Он будет там всю неделю. За эти дни ты устроишься на новое место и начнёшь там работать. Ну, а потом, когда отец всё узнает, он покричит и утихнет.

Ранним утром Фёдор Терентьевич, отправился в столицу республики. Через десять минут, Люба тоже вышла из дома. Контора «нефтеразведки» тогда находилась в десяти километрах от села Новоголовки.

Так что, в восемь часов она оказалась в кабинете начальника. Её приняли на должность начальника отдела кадров. Показали рабочее место и ввели в курс работы.



Мало того, новой сотруднице дали подъёмные и спец.одежду. Кроме шинели, шапки-ушанки и ботинок военного кроя она получила американский комбинезон из синей парусиновой ткани. На нём имелось много карманов и необычных заклепок. На каждой из них было написано странное слово – «jeans (http://lingvo.yandex.ru/jeans/%D1%81%20%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%BB%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE/LingvoUniversal/)».

Вечером, после работы Люба прибежала домой и отдала все это богатство своей маме – Евдокии Николаевне Соболевой. Деньги, по тем временам, оказались просто огромными. Да и вещи оказались не лишними. С шинели тотчас спороли все знаки различия, и получилось пальто для второй сестры – Маши.

Ботинки хорошо подошли Наде – третьей сестре. Шапку и комбинезон постановили продать, а, на добытую «спекуляцией» сумму, купить обновки всем остальным. Подъёмные дружно решили, пока что не трогать.

Утром нового дня, Люба примчалась в «Нефтеразведку» и приступила к работе. После обеда, девушка вместе с начальником села в кабину «студебеккера». Они поехали по буровым, знакомиться с остальными участками.



Спустя пару дней, провели комсомольское собрание, на котором начальник представил сотрудникам Любу и предложил её кандидатуру в качестве секретаря «Нефтеразведки».

Он уже верховодила комсомолом в своей семилетке. Так что, опыт подобной работы у неё оказался немалый. Все дружно проголосовали за нового «кадрика». Предыдущий молодёжный вожак сдал ей печать, несколько папок с бумагами. Пожелал огромных успехов, а сам отбыл в район, на повышенье по линии ВЛКСМ.

Первое время, Люба утром ходила на работу в контору, а вечером возвращалась в родное село. Десять км в каждую сторону, это не шутки и она попросила начальника поскорее решить вопрос с её проживанием.

Товарищ Ахметов удивился тому, что она до сих пор ходит на службу из дома. Он позвонил куда надо и дал кому нужно, разгон.

Поздним вечером Люба пришла в общежитие, где её встретила дородная азербайджанка лет тридцати. Она выдала новой жиличке бельё для устройства постели и повела на отведённое место девушке. В коридоре им встретился большой рыжий кот.

– Это питомец нашей бухгалтерши. – сказала вдруг комендантша, – Очень наглый зверюга. Глав.бух. живёт в отдельной конурке, что расположена в конце коридора. Ты с ней не шути, на редкость склочная баба.

Женщина остановилась у одной из дверей. Она отперла замок и сказала: – Вот и пришли. Все твои три соседки ушли в сельский клуб. Туда привезли трофейный фильм из Германии. Вот тебе ключ. Будешь куда уходить, сдашь его мне, а пока размещайся.



В небольшой комнатке находились четыре железные койки и столько же тумбочек. Маленький обеденный стол и несколько простых табуреток. У стены стоял самодельный шкаф «типа комод», с выдвижными широкими ящиками. На нём виднелось несколько безделушек и роскошное новое зеркало размером с тетрадный листок.

Пока Люба стелила кровать, разбирала чемодан из фанеры и раскладывала вещи в своём уголке, за порог заступил давешний кот. Гость, молчком осмотрел помещение, подошёл к небольшому комоду и запрыгнул наверх.

Девушка с интересом взглянула на рыжую бестию. Осторожно двигая пушистые ноги, любимец бухгалтерши шёл меж безделушками. Он добрался до зеркала, остановился и уставился большими глазами на Любу.

– Брысь! – сказала она.

Кот презрительно фыркнул и, не отводя в сторону наглого взгляда, столкнул зеркало с верхней части комода. Сверкнув амальгамой, оно несколько раз кувыркнулось в полёте, со всего маху грянулось об пол и разлетелось в мелкие дребезги. Сотни осколков брызнули в разные стороны.

Люба застыла от изумления. Наглец глянул вниз, на стеклянное крошево, и не стал рисковать своим мягкими лапами. Он спрыгнул на ближайшую койку. Задрав хвост трубой, прошествовал по покрывалу, соскочил на чистые доски возле порога и скользнул в коридор.



Не успела Люба придти немного в себя, как за дверью раздались голоса. В комнату со смехом ввалилась ватага девчонок. Среди них были представители разных народов: русские, азербайджанки, армянки, талышки и даже фарси.

– Привет, секретарь. – сказала одна из соседок. Люба немедленно вспомнила, что видела её на собрании.

Затем всё весёлье разом затихло. Нужно признаться, для этого у всех появилась причина. Картина, открывшаяся взору вошедших, оказалась достаточно странной. В одном углу стояла Люба с одеялом в руках, в другом комод, с осколками нового зеркала, что ярко блистали на голом полу.

– Кот сбросил на пол! – объяснила смущённая Люба.

Кто-то сбегал за комендантшей. Когда дородная женщина появилась в дверях, соседки, словно все сговорились и стали кричать на двух языках, на азербайджанском и русском.

Речь шла о том, что отвратительный кот разбил прекрасное зеркало. Мало того, он постоянно шкодит, гадит, ворует еду и вообще, его пора приструнить. Худые девчонки сновали вокруг упитанной женщины, словно шустрые ласточки возле флегматичной совы.

Неожиданно в дверь вошла холёная дама с высокомерным лицом.

– Бухгалтерша. – решила Любаша.



Увидев её, девчонки совсем разъярились. Крики набрали небывалую силу. Какое-то время дама их внимательно слушала. Затем, ткнула пальцем в смущённую Любу и изрекла непререкаемым тоном: – Зеркало разбила она. – после чего, громко добавила: – Мой кот не мог этого сделать! – бухгалтерша повернулась и, гордо вскинув красивую голову, вышла из комнаты.

Все ошарашено смолкли.

– Кот не мог этого сделать! – повторила одна из соседок: – А секретарь комсомольской организации мог!

Утром нового дня, вся контора «Нефтеразведки» обсуждала необычные новости. Мнения, как всегда, разделились. Комендантша встала на позицию нейтральной державы. Мол, свидетелей нет. Можно верить тому, кто тебе больше понравиться.

Однако, всех волновал главный вопрос, кто будет в ответе за погибшую собственность великой страны? То есть, кто же заплатит за дорогущее зеркало – глав.бух или ком.секретарь?

Ближе к вечеру, дело дошло до начальника экспедиции. Товарищ Ахметов оказался на нелёгком распутье. Кого наказать полновесным советским рублём? Обе дамы – начальники ведущих отделов «Нефтеразведки» и прекрасно работают. Так что, ссориться из такой ерунды он ни с кем не хотел. Как истинный восточный мудрец, он принял решение, достойное царя Соломона – списать разбитое зеркало!



В пятницу, ближе к обеду, во двор конторы влетели два крепких джигита. Осадив коней возле крыльца, они ловко соскочили на землю. Привлечённая стуком копыт, Люба оторвалась от кучи бумаг и посмотрела в окно. Одним из двух всадников был её любимый отец – Фёдор Терентьевич, председатель родного колхоза, а вторым её крестный – парторг того же сельхозпредприятия.

Дядюшка принял скакунов под уздцы и остался на месте. Похлопывая ногайкой по голенищу сапог, отец шумно протопал по коридору и вошёл в отдел кадров конторы. Едва сдерживая бушевавшее бешенство, он заявил: – Любка! Быстро сложи дела в сейф!

Трясущимися руками, девушка начала собирать все бумаги.

– Запри замок и опечатай дверцу на сейфе! – продолжил отец.

Люба, сделал всё, что велели.

– Закрой и опечатай отдел! Сдай ключи глав.буху «нефтеразведки»! – послышалась другая команда. Пока Люба выполняла приказы, отец грозной тучей нависал над столом.

Закончив сдачу ключей и печатей, родственники вышли из тесной конторы. Мужчины вскочили на чуть отдохнувших коней и погнали Любу домой – в Новоголовку.

Худенькая невысокая девушка бежала чуть впереди, как молодая рабыня, которую пленили хазары. За ней гарцевали два хмурых абрека и, время от времени, щёлкали в воздухе своими нагайками.

В таком вот порядке, они прошли десять вёрст, всего лишь за час.



Мама девушки возилась в тот день на веранде. Она подняла голову и увидела такую картину. Задыхаясь от быстрого бега, Люба влетела во двор родимого дома. Следом за ней, верхами ехал отец вместе с крёстным.

Женщина бросилась к измученной дочери и, прижав её крепко к себе, завопила на мужа: – Фёдор, наказанье какое, да что же ты делаешь?

Отец спрыгнул с седла, бросил крёстному повод коня и, швырнув нагайку на землю, в ответ закричал: – Евдокия! Как председатель, я запрещаю детям колхозников уезжать из села. Тем временем, моя старшая дочь тайком сбежала на сторону? Нет уж, она будет работать в полях, так же, как и все остальные. Завтра же утром, пойдёт на прополку арбузов.

В семье началась перепалка. отец стоял на своём. Сердобольная мама пыталась ему возражать. Минуту спустя, возле ворот остановился боьшой «студебеккер». Из просторной кабины вылез начальник «Азморнефтеразведки» товарищ Ахметов.

– Фёдор Терентьевич! – вклинился он в разговор. – Я возвращаюсь в контору, и мне сообщают, что ты угнал в свой колхоз моего завотдела по кадрам. Это, как понимать? Ты разве не знаешь, что моя экспедиция выполняет очень ответственное поручении партии? Стране не хватает нефти и газа и у нас каждый человек на счету.

– И в нашем колхозе каждый человек на счету! – закричал в ответ разъярённый отец. – И зерна тоже пока не хватает. А кто его будет выращивать, если все убегут завтра в город?

– Во-первых, не в город, а в геологическую партию! Во-вторых, без нефти не будет бензина, тракторов и машин. Так что, не на чем будет пахать.

– На быках землю вспашем, и всё уберем. А вот без хлеба вы не набурите много.

Разговор перешёл в бурный диспут о том, что же важнее яйцо или курица?



Евдокия Николаевна обняла уставшую Любу и увела её в дом. Мужчины ещё долго кричали один на другого. Мало-помалу, обсуждение становилось спокойнее и конструктивнее.

Солнце медленно клонилось к западу, и мама накрыла на стол. Он принесла из подвала литр самогона и четверть с домашним виноградным вином. Позвали шофера из «студебеккера» и сели все ужинать. После еды водитель вернулся в машину, а руководители двух предприятий продолжили свой разговор.

Часам к девяти они, наконец, всё обсудили и договорились о том, что геолог напишет в правление колхоза письмо. В нём будет просьба об откомандировании Любы в распоряжение «нефтеразведки».

В качестве шефской помощи, колхоз получит кое-какие запчасти, а так же горючее. В случае необходимости, во время уборки, Ахметов будет им выделять трактора и машины.

В десять начальник поднялся из-за стола. Он простился отцом измученной девушки и, немного пошатываясь пошёл к «студебеккеру». После выпитого на двоих самогона с вином, отец только стал слегка заикаться.

Он проводил важного гостя до автомашины и помог ему забраться в кабину. Руководители ещё один раз ударили по рукам, позвали Любу, и начальник важно сказал: – Мы всё уладили. Завтра ты продолжаешь работать в конторе начальником отдела кадров. – потом он повернулся к шофёру и бросил: – Поехали!

В восемь утра Люба уже находилась в своём кабинете. Жизнь продолжала вертеться, как колесо.



В «Нефтеразведке» трудилось много людей, приехавших из разных мест огромной страны. Работы велись в пограничном районе. В связи с чем, порядки там были суровые. Каждый квартал, все сотрудники сдавали свои паспорта начальнику отдела кадров. Она брала документы и возила их в Бакинское управление КГБ. Там бумаги вновь проверяли и продлевали действие временных пропусков.

Прошёл положенный срок. Настал день, когда нужно было ехать в столицу Азербайджанской республики. Люба собрала несколько сот паспортов. Она аккуратно сложила их в большую прочную сумку, села в кабину машины и отправилась в путь.

Нужно сказать, что село Новоголовка находилось в трёхстах километрах от центра. Асфальтированных шоссе тогда ещё не было. Поэтому, чтобы обернуться за день, выехали сразу после рассвета.

Весь прошлый вечер Люба провела в местном клубе. Сначала смотрела индийскую мелодраму. Потом были танцы и неспешные провожания одного ухажёра. Они продлились немного за полночь.

Дорога к столице в тех дальних местах удивительно скучная. Она шла по выжженной солнцем равнине, представлявшей собою полупустыню. Далеко на юго-западе маячили тёмные горы. Изредка попадались небольшие речушки. Вдоль них тянулись бедные русские, азербайджанские и армянские сёла.

Унылый, монотонный пейзаж нагнал на Любу усталость, а затем и сонливость. Не помогали ни обзор ближайших окрестностей, ни болтовня со старым шофёром.

Страшной силы зевота напала на бедную девушку и начала разрывать её миленький ротик. Во время такого зевка, машина налетела на рытвину, которых было не счесть на пыльном просёлке.

Пассажирку резко тряхнуло. Головка челюстного сустава выскочила из углубления в черепе. Люба пыталась закрыть распахнутый рот. Однако, нижняя челюсть сдвинулась немного вперёд и не вставала на прежнее место.

Девушка хотела сомкнуть зубы силой, но ничего из этой затеи не вышло. Она попробовала сказать об этом шофёру, но опять не смогла. Вместо разборчивой речи донеслось лишь мычание.

Пассажирка схватила водителя за правую руку и, развернув, показала ему на себя. Ее лицо удлинилось, вывихнутый сустав стал опухать, из открытых губ потекла тонкая нитка слюны.



Шофер остановил грузовик и уставился на молодую попутчицу. Коверкая слова, она кое-как рассказала о том, что случилось. К счастью опечаленной девушки, мужчина оказался из местных. Он сразу вспомнил, что в соседнем селе имеется врач. Он русский, окончил мединститут где-то в Поволжье. Приехал сюда по направлению и работает в этом районе уже несколько лет.

Водитель предложил поехать к нему. Девушка тотчас закивала. Машина развернулась в обратную сторону и, громко ревя мощным мотором, помчалась в другом направлении.

Люба тряслась на жёстком сидении, страдала от боли и держала руками отвисшую челюсть. Она взяла из кармана носовой платок и вытирала постоянно набегавшие слюни.

Скоро въехали в большое село. Там быстро нашли скромный медпункт, закрытый на амбарный замок. Шофёр расспросили местных жителей. Люба с огорчением узнала, что ещё ранним утром врач уехал в деревню, что лежит в двадцати километрах к востоку.

Помчались по новому адресу. Добрались до места, а там вся история опять повторилась. Потом ещё раз и ещё. В разноязычных деревнях они слышали один и тот же рассказ: – Был врач сегодня с утра. Осмотрел всех больных. Сел на попутку и отправился дальше.



Ближе к вечеру, они сделали круг по району и, наконец-то, догнали русского медика в том самом селе, откуда начали поиски.

Молодой человек интеллигентного вида, был чем-то похож на Михаила Булгакова. Он вымыл с мылом руки под жестяным рукомойником и подошёл к пострадавшей. Затем посадил девушку на табурет, лицом к себе и встал перед ней.

Люба жалобно смотрела на доктора. Он внимательно изучил челюсть и осторожно ощупал снаружи. Потом сунул большие пальцы двух рук в распахнутый рот и утвердил подушечки крайних фаланг на нижних коренных зубах пациентки. После чего, обхватил ладонями нижнюю челюсть и сильно потянул её вниз.

Любе вдруг показалось, что человек, пригибавший её к деревянному полу, сейчас переломит ей тонкую шею. Голова оторвётся и покатится неизвестно куда. Она схватилась руками за табурет и, стараясь выпрямить спину, напряглась, как только могла.

Продолжая тянуть челюсть вниз, врач толкнул её от себя, и немного поднял. Сустав беззвучно встал на прежнее место, предназначенное мудрой природой. Доктор вынул пальцы изо рта пациентки, и сказал: – Попробуйте сейчас закрыть рот.

Не веря в то, что всё уже кончилось, Люба, осторожно сжала непослушные челюсти. В этот раз они прочно сомкнулись.

– Теперь голубушка, ты всё время должна следить за собой. – сказал эскулап: – Зевать нужно весьма осторожно, а не на всю ширину. Лучше всего, придерживать челюсть рукой.

Подобная травма у женщин всегда превращается в, так называемый, «привычный вывих». Если это случится ещё один раз, то будет потом повторяться всю твою жизнь. На всякий случай, я тебе объясню, как самой вправлять себе челюсть. – он рассказал, что и как он всё недавно проделал и строго спросил: – Ты запомнила? Повтори.

Девушка тотчас повторила.

– Хорошо! – похвалил её доктор: – Будьте здоровы.



Люба поблагодарила врача. Вместе с шофёром вышла из медпункта на улицу и вдруг увидела, что начинает темнеть. Только теперь, она вспомнила про тяжёлую сумку, полную паспортов и оставленную без присмотра в пустом «студебеккере».

Девушка бросилась к грузовику и облегчённо вздохнула. К счастью, никто не осмелился влезть в большую кабину.

В то давнее время, люди в глубинке не так уважали, как сильно боялись военных машин. А надпись «Азморнефтеразведка», выведенная белой краской на дверцах, являлась верительной грамотой всемогущих послов. Она защищала любой грузовик лучше всякого сторожа.

– До Баку мы сегодня с тобой не доедим. – сказал старый шофёр. – Бензин почти весь уже кончился, а денег всего с гулькин нос. Не хватит, чтобы заправиться.

– Вернёмся домой. – согласилась усталая Люба.



К конторе они подъехали ближе к полуночи. Несмотря на столь позднее время, окна во всех кабинетах ярко горели. Не успела девушка спрыгнуть на землю, как из здания выбежал удивительно злой товарищ Ахметов.

– Где вас черти носят обоих? – заорал он во весь голос: – Мне из Баку позвонили. Сказали, что вы где-то пропали с целой горой документов. Всю погранзону подняти уже по тревоге. Вас ищут сотни солдат. Вы понимаете, чем это нам, всем грозит?

А грозило всем это – очень большим заключением.

Люба начала объяснять. Шофёр тихо поддакивал. Начальник позвонил погранцам и доложил, что всё в полном порядке. Паспорта и люди на месте. Просто курьер получил сильную травму и оказался в больнице.

Из трубки послышался забористый мат и обещание пересажать всех в тюрьму, кого только возможно. Мало-помалу, на том конце провода слегка успокоились. Абонент пригрозил огромными сроками и на последок сказал: – Сегодня отбой! Завтра во всём разберёмся!

От тюрьмы всех спасло одно обстоятельство. Дело всё в том, что в Закавказье, огромную роль играли знакомства и связи. К счастью, в то давнее время, двоюродная тетушка Любы оказалась женою начальника той пограничной заставы, которую подняли по команде «в ружье». Другая сестра её матери являлась супругой директора Бакинского ГУМа.

Так что, кончилось всё без ужасных последствий. Каждый получил лишь по административному «втыку». Любу, как главного виновника всей передряги, на месяц перевели в простые диспетчеры и вкатили ей строгий выговор от ВЛКСМ. Начальник получил по линии партии, а шофёр от родных профсоюзов.

Вот только вывих челюсти превратился в «привычный» и остался у Любы на всю её долгую жизнь.



После нескольких лет скитаний по безводной степи, руководитель геологической партии получил повышение. Он переехал в город Сальяны, расположенный в ста пятидесяти километрах от столицы республики.

Часть сотрудников он «увёл за с собой». Среди них оказалась и Люба. Какое-то время, она жила общежитии «Азморневтеразведки». Потом шеф выбил для «кадрика» трёхкомнатную квартиру в новом районе.

Не успела девушка хорошенько обжиться в новых хоромах, как геолога перевели в столичный Баку. Люба поехала следом и стала работать в большом гараже, которым теперь управлял товарищ Ахметов. Около года, она приезжала в Сальяны по воскресеньям, проводила в своём новом доме пару часов и возвращалась назад.

Чтобы квартира не стояла пустой, она пустила подругу-армянку пожить в одной комнате. Потом, поселила в соседней клетушке другую товарку – азербайджанку. Затем, пришла русская женщина с малолетними детками и попросилась к ней на постой.

Люба и ей не смогла отказать. Она собрала небольшой чемодан из фанеры, переехала в Баку насовсем, где опять оказалась в общаге. Больше она от советской страны никогда ничего не имела.

Девушка получала лишь небольшую зарплату за упорный самоотверженный труд. Маленький дом Люба построила на те скромные деньги, которые она, вместе с мужем, зарабатывала в «Азморневтеразведке».




Верховой




В 1950 году, моему отцу Филичкину Тимофею Ивановичу исполнилось восемнадцать лет от рождения. Его призвали в советскую армию и, по тогдашней традиции, тут же отправили на противоположный конец СССР.

Он оказался в Баку, где служил в артиллерийском полку, расположенном на дальней окраине столицы Азербайджанской республики. Вместе с ним тянул лямку родной брат Гелены Великановой. Была такая эстрадная дива, гремевшая в то давнее время на всю нашу страну. Самая её известная песня называется – Ландыши.

Вместе с приятелем, Тимофей ходил в увольнительные и даже бегал, иногда «в самоволку». В одной из таких вылазок в город они познакомились с моей будущей мамой – Соболевой Любовь Фёдоровной. Она была девушкой очень эффектной и оба парня сразу влюбились в красавицу. Какое-то время она выбирала из двух ухажёров и усиленно думала, кому же отдать предпочтение?

Владимир – близкий родственник известной певицы. Приехал в баку из Москвы и часто показывал письма знаменитой сестры. Она сообщала о новостях всесоюзной столицы и всегда добавляла, что очень скучает по любимому брату.

А в одном из посланий Гелена писала, что недавно вернулась с зарубежных гастролей и на заработанные за границею деньги купила ему легковую машину, «Москвич» серого цвета. В отличие от него, Тимофей – простой парень из большого совхоза, что расположен на границе Куйбышевской и Ульяновской области.

Как водится в такой ситуации, всё дело решила нелепая мелочь. Во время одной такой встречи в Баку, на троицу молодых и беспечных людей случайно наткнулся старшина той воинской части, в которой служили оба солдата.

Командир увидел своих подчинённых. Он сразу понял, что они «ушли в самоволку» и решил покарать их за дерзкий проступок. Он поставил солдат по стойке «смирно», а затем, приказал: – Лечь на асфальт и ползти.

Ничуть не колеблясь, Владимир растянулся в пыли и по-пластунски устремился вперёд. Тимофей упрямо набычился и отказался исполнить команду, что унижала его в глазах юной девушки.

Старшина приказал двум бойцам немедленно отправиться в часть и доложить дежурному офицеру о том, что они оба наказаны. За отлучку без спроса начальства, москвичу дали два наряда вне очереди, а самарцу влепили неделю гауптвахты.

После этого случая, сердце моей милой мамы рванулось к «невинно пострадавшему парню». Ну, а второй претендент остался, увы, не удел. Не помогло и родство со знаменитой певицей.



В 1953 году срок службы у Тимофея окончился. Он устроился на нефтепромыслы, и девушка стала ему верной женой. Первое время, молодожёны жили каждый в своём общежитии и лишь изредка, ночевали у хороших друзей, что имели жилплощадь.

Оба ударно работали и постепенно скопили немного деньжат. Сколько смогли, они заняли у родных и знакомых. Хорошо поднатужились и купили дом-развалюшку, состоявший из одной крохотной комнаты и маленькой кухоньки.

Небольшая хибарка стояла на крутом склоне горы, на проезде Баилова, недалеко от района Баку под названием – Шихово. Супруги побелили все помещения дома и стали жить счастливой семьей.

Одним хмурым утром, Люба проснулась из-за того, что ощутила под телом непривычную сырость. Она пощупала себя в разных местах, вроде сухая: – «Неужто Тимофей обмочился?» – мелькнула в её голове неприятная мысль.

Тут она поняла, что любимый супруг тоже не спит, а тихо лежит и старается не шевелиться в постели. Чтоб разрешить неприятную для всех ситуацию, Люба решительно села в кровати. Она спустила ступни и оказалась почти по колено в чём-то холодном и мокром.

Она завизжала, вскочила на ноги, громко шлёпая по непонятной субстанции пошла к выключателю. Муж поймал Любу за располневшую талию уже возле самой стены. Он схватил её за руки и не дал щёлкнуть тумблером.

Молодожены чуть успокоились и, трясясь от жуткого холода, осмотрелись вокруг. Благо, что уже занимался рассвет. Выяснилось, что они стоят в холодной, густой, грязной жиже. Кое-где с потолка падали редкие крупные капли. Лишь после этого они сразу поняли, что же случилось? По крыше стучал сильный дождь, который очень редко бывает в Баку.

– Не включай пока свет! Сейчас я открою наружную дверь! – приказал муж жене. Он направился к выходу и с ощутимым трудом распахнул разбухшие створки. Скопившаяся в помещенье, вода с шумом рванулась во двор, а оттуда на улицу.



Как потом оказалось, всё это случилось из-за недальновидных соседей, живших чуть выше по склону горы. Кто-то из них, отвёл сточную канаву проулка прямо к задней стене их неказистого домика.

Совершенно естественно, что вода потекла по ней вниз, нашла щели в кладке и проникла в тесную комнату. Она растеклась по деревянному полу и, постепенно накапливаясь, поднялась до колен. После чего, добралась до панцирной сетки, провисшей от веса двух спящих людей, и своей сыростью разбудила супругов.

– Повезло, что свет не включили. – судачили после соседи: – А то уже были поблизости подобные случаи. Целые семьи убило электрическим током.

– Хорошо, что успели выпустить воду из комнаты. – рассудительно добавляли другие: – Не дай Бог, размокла бы глина под стенами. У их развалюшки и фундамента-то нет никого. Рухнул бы домик, и придавило всех крышей до смерти.

Вот так началась их совместная жизнь в солнечном жарком Баку. Спустя определённое время, Люба уехала к матери в село Новоголовку, рожать любимого сына. Тимофей занялся подведением фундамента под капитальные стены, а так же ремонтом прохудившейся крыши.



В те времена ещё не умели пробивать наклонные скважины, уходящие от вертикали на множество градусов. Для того, чтоб увеличить добычу «чёрного золота», приходилось ставить железные вышки недалеко друг от друга.

Скоро стало понятно, месторождения, так называемые «нефтяные поля», уходят под дно Каспийского моря. Плавучих буровых установок, в те годы ещё не имелось, и встал насущные вопрос: – Что делать дальше?

К счастью добытчиков, в пятидесяти километрах от берега, в море нашлась огромная отмель, которая называлась тогда «Чёрные камни». Глубина там оказалась совсем небольшая, от одного до двенадцати метров. Учёные немного подумали и предложили построить искусственный остров.

В мелководье забили толстые сваи, а сверху по ним уложили железный настил. На созданных так эстакадах размещали буровые устройства, что пробивали глубокие скважины. Добыча сырья оказалась настолько успешной, что эксперимент решили продолжить. Скоро в море возник небольшой городок под названием «Нефтяные камни».

Там постоянно трудились люди многих национальностей. Там были русские, азербайджанцы, евреи, армяне, украинцы, грузины и прочие жители великой страны. Всех их приходилось возить на морских катерах.

Добыча там шла вахтовым методом «неделя, через неделю». Так что, в первое время, все жили в каютах отслуживших своё кораблей, посаженных на прямо мель. С течением времени, там возвели одно, двух этажные здания, куда переселили рабочих.

В 1960 году, посёлок вдруг посетил тогдашний генсек КПСС Никита Хрущёв, Со свойственным валюнтаризмом он приказал строить пяти и даже девятиэтажные жилые дома. Эстакады не выдерживали подобной нагрузки, и пришлось насыпать под фундаменты огромные дамбы.



Мой любимый отец устроился на те острова, и работал в «интернациональной» бригаде несколько лет. Сначала обычным подсобником, а потом верховым. Так назывался тогда человек, который сидел на самой макушке металлической вышки. Он отцеплял-прицеплял длинные трубы, что подавались в бурильный станок.

Как-то раз, во время приличного шторма, вид тысяч волн, катящихся по Каспийскому морю, хорошо «укачал» верхового. А тут ещё ветер сильный поднялся. Он не устоял на верхней площадке и сверзился вниз.

Тимофею тогда повезло. Каким-то удивительным образом он себе ничего не сломал и не получил сильной травмы. Отец отделался лишь сильным ушибом и лёгким сотрясением мозга. Правда, после того происшествия, его стали мучить головные мигрени. Они продолжавшиеся до самой кончины.

Рабочие смены на буровых длились двенадцать часов. Свободное время все люди были тогда предоставлены сами себе. Уехать на материк не имелось возможности, и сотрудники проводили их в общежитиях. Они отдыхали, а при хорошей погоде играли в волейбол через сетку. Чтобы мяч не слетел в Каспийское море, его привязывали тоненькой леской к высокой трубе. Те люди, что любили рыбачить, бросали спиннинг в солёную воду.

Выйти наружу в разыгравшийся шторм было довольно опасно. Эстакады поднимались над морем на шесть с чем-то метров, но волны порой, захлёстывали высокий настил. А шквалистый ветер дул с такой потрясающей силой, что мог легко унести человека. Поэтому, всюду имелись огражденья из стали и натянутые верёвки.

Через несколько лет, отец окончил вечерний энергетический техникум. Он получил диплом автомеханика и начал работать на бурильном станке.



В 1962 году, отец уговорил мою маму, переселится в Россию, в город под названием Куйбышев, ныне Самара. Мы уехали из благоустроенного предместья Баку, пересекли половину страны, и оказались в селе Большая Царевщина.

Нас поселили в одноэтажном бараке, что был расположен возле подножья Царёва кургана. Рядом стояла знаменитая православная церковь. Правда, тогда она не работала и служила в качестве склада.

К этому времени, и в Жигулёвских горах нашли очень большое месторождение нефти. Однако, мои дорогие родители не вернулись на промыслы. Они устроились в парк большегрузных автомобилей и проработали в данной системе до пенсии.




Хлебоуборка




В семидесятых годах пошлого века, инженеров из нашей проектной конторы вызвали к большому начальству. Там объявили, что нас сняли с работы, велели взять смену вещей на пару недель, а утром, отправиться на хлебоуборку в качестве автодиспетчеров.

Предполагалось, что мы будем руководить прикомандированными к колхозам водителями. А значит, следить за их дисциплиной, контролировать перевозку зерна и так далее.

То есть, станем вроде политкомисаров при военных частях, созданных из революционных матросов. Так я и попал в небольшую степную деревню. Оно обозначалось на карте, как Студенцы.

То ли, всегда там было довольно прохладно? То ли, когда-то давно там жило много студентов? Точно не знаю, но как бы то ни было, из этой затеи ничего толком не вышло

Существовала тогда в Среднем Поволжье огромная организация – Средне-Волжское Управление. В него входили все автомобильные предприятия области. Именно на эту контору, обком коммунистической партии всегда возлагал большую обязанность – доставить в загашники Родины урожай зерновых и прочих культур.

Кроме того, грузовики брали у всех, у кого они только имелись. Благодаря такой установке, крупные автопарки страны почти в полном составе выезжали в деревни. Ну, а перевозки в больших городах почти замирали.

Зато в сельской местности всё резко менялось в обратную сторону. Оторвавшись от семей и начальства, шофера там вели очень разгульную жизнь. Как говориться, что хоть святых за порог выноси. Поэтому, руководство не придумало ничего интереснее, чем поручить инженерам надзор за водителями.



Когда я приехал в деревню, то обнаружил автоколонну в тридцать с лишним машин самого различного класса и вида. Причём, всех их собрали «с бору по сосенке».

Водители от Средне-Волжского Управления, относились ко мне, как к незначительной, но очень зловредной персоне. Она может доставить им огромные хлопоты и, плюс ко всему, лишить заслуженной премии. Поэтому, они делали вид, что всё же мне подчиняются.

Зато все остальные, вели себя так, как анархисты батьки Махно. Да и грузовики у них были в очень плохом состоянии. В первый же день, у одной из машин провалился пол в тесной кабине. Все вокруг сильно обрадовались, что это произошло на стоянке, а не на полном ходу.

Водитель только уселся за руль. Завёл старенький двигатель, но к счастью, он не успел тронуться с места. Раздался подозрительный шум. Мужчина вместе с сидением рухнул на землю и ткнулся лицом в ножные педали, что расположены в самом низу.

В колхозных условиях кабину кое-как подлатали и изувеченный «ГАЗ» тихим ходом поплёлся в Самару. Как он доехал до места и добрался ли он туда вообще, мне, увы, неизвестно.

Другой «привлечённый» водитель встал рано утром с большого похмелья и приехал на ток, где собирали и сушили зерно. Он развернулся на огромной, пустынной площадке и сбил кузовом столб. А тот, между прочим, был единственным на всю ближайшую степь.

К столбу от ближайшей подстанции, вёл подземный электрический кабель. В свою очередь, эта подстанция находилась в двух километрах от данного места. Электропроводка, конечно, замкнула и вся сеть мгновенно сгорела.

В связи с тем, что к столбу подключались все электромеханизмы округи: веялки, транспортёры и прочее, обработку пшеницы пришлось прекратить на два полных дня. И это в самый разгар летней страды.



Третий шофёр гулял с друзьями почти до утра. Им, как всегда не хватило, и ребята решили, что нужно съездить другую деревню за выпивкой. Такое часто случается на хлебоуборке. Есть ещё поговорка на эту серьёзную тему: – Сколько водки не купишь, а всё равно, придётся два раза ходить.

Видно, у парня так сильно горела душа, что катить вкруговую по сельской дороге ему показалось невмочь. Он немного подумал и рванул напрямик, через дамбу. Насыпная плотина перекрывала огромный овраг, и была не очень широкой. По ней ходили только пешком. Ну, а если и ездили то лишь да телегах, да на мотоциклах с коляской.

Шофер с пьяных глаз, почему-то решил, что грузовик у него небольшой и тоже проскочит, но немного ошибся. Самосвал слетел с узкой дамбы и хорошо, что рухнул не в пруд, полный грязной воды, а на противоположную сторону. К счастью водителя, там оказался пологий откос, не более двух этажей в высоту.

Услышав подозрительный шум, друзья гонца за горючим, качаясь, вышли из хаты, что находилась поблизости от места аварии. Они присмотрелись и с удивленьем узрели такую картину. Машина упала в овраг и лежит там, на дне колёсами кверху. Они дружно решили, что утро вечера всегда мудренее и отправились спать.



На рассвете, колхозники пошли на работу и видели под дамбой машину. Они пошли к председателю и объяснили ему ситуацию. Начальник велел пригнать «К-700». Был в то время, такой очень большой, мощный трактор на огромных колёсах.

К «Кировцу» прицепили машину и с огромным трудом извлекли её из оврага на ровное место. Кабина вся оказалась смята в лепешку. Металлическим тросом дверцы привязали, к тому же колёснику, и вырвали их вместе с корнями. Затем, срезали сваркой плоскую крышу и отыскали под ней живого шофёра.

Всё время непростой операции по спасению «ГАЗа», водитель тихо лежал на дне смятой кабины и не подавал даже голоса. Самое странное было в другом. Когда он поднялся на затёкшие ноги, то неожиданно выяснилось, что росту в нём ровно два метра.

К счастью начальства, парень оказался худым, словно щепка и только это спасло его от увечий. Вызванный на происшествие, участковый мильтон посмотрел на щуплого «лётчика» и удивлённо спросил: – Как же ты влез в узкую щель между сидением и мотором «газона»?

– Захочется жить – запросто втиснешься. – хмуро буркнул водила.

Много позднее, на экраны страны вышел фильм «Особенности национальной охоты». Там эта фраза прозвучала немного иначе: – Жить захочешь – не так раскорячишься!

Как бы то ни было, но разбитую всмятку машину прицепили к «техничке» и волоком утащили в Самару.



Дождей в тот знаменательный год, выпало до обидного мало, а жара там стояла просто ужасная. Все просёлки были усыпаны толстым слоем земли, измельчённой колёсами в тончайшую пыль. За каждой машиной, ехавшей по засушливой степи, тянулись длинные шлейфы, что состояли из крохотных, белесых частиц.

Вы должны понимать, что оказаться в таком плотном облаке было весьма неприятно. Мельчайший прах почвы долго висел в сухой атмосфере и забивал глаза, нос и рот.

Тем, кто не желал, глотать летучую грязь, приходилось тотчас поднимать стёкла в окнах кабины. Они давили на газ и старались, как можно скорее, проскочить «задымлённую» полосу.

Хорошо, если имелось хоть слабое движение воздуха. Оно сдувало с дороги серую взвесь, что состояла из удушающей пыли. Страдал только тот, кто оказался с подветренной стороны от просёлка.

С огромным трудом шофера мирились с таким обстоятельством, но всё же терпели. Мол, что можно поделать против закона природы? Сейчас ты попал в этот шлейф, завтра в него, влетит кто-то другой.

Но не все оказались настолько покладисты. Однажды, один из водителей решил изменить естественное течение жизни. В тот день, ему выпало счастье, оказаться с подветренной стороны от грунтовки.

Он почему-то подумал, что нужно ему перейти на английскую схему движения и выскочить на другую обочину. Благо, что степь вокруг была ровной, как стол. По ней можно ехать, куда только угодно, без всяких дорог.

Оказавшись перед встречным «газоном», он резко свернул в левую сторону, и полетел наперерез своему визави. Тот, увидел машину, что ехала в лоб. Он попытался уйти от аварии и крутанул руль направо.

Создатель той суматохи, сразу заметил, что встречный «газон» старается перекрыть ему путь. Он вывернул руль значительно больше. Второй водитель повторил его действия с зеркальной настойчивостью.

Они помчались почти параллельными курсами и столкнулись бортами метрах в тридцати от дороги. К счастью, в тот раз всё обошлось, и никому не досталось каких-либо увечий. Ни машинам, ни людям.



Меня, как диспетчера, командировочного на уборку зерна, поселили в маленьком доме двух старых колхозников. Хозяйкою хаты, являлась высокая широкостная тётка, которой перевалило за семьдесят. Её верным супругом, являлся маленький сухонький дедушка.

Самое странно заключалось и в том, что дражайшая половина семьи возвышалась над мужем на целую голову. Заметив мой недоумевающий взгляд, женщина печально сказала: – В молодости он был ростом выше, чем я, и очень крепкий сложением, а вот ближе к старости сильно усох.

Вместе со мной, у них жил водитель «Камаза», с виду, мой одногодок. Мы познакомились и быстро сдружились. Уборку зерна ещё не начали толком. Делать пока нам было нечего, и он устраивал мне большие экскурсии по колхозным полям.

Кругом, расстилалась гладь бескрайних степей. Изредка попадались овраги, да ещё лесополосы, что были посажены более века назад. Когда машина катилась сквозь рукотворные рощи, дорогу перебегали упитанные на вид куропатки и серые зайцы.

Недалеко от нашего дома располагалась другая деревня, которая носила название Новый Иерусалим. Место это было весьма примечательным. После поездки по голой степи, глазам вдруг открывалась неглубокая впадина с большим водоёмом.

С трёх разных сторон внушительный пруд окружало великое множество толстых берез. Среди них находился оздоровительный лагерь для колхозных детей. Дома местных крестьян стояли на голом, как лысина, другом берегу. Они смотрели на водную гладь, окружённую целой толпой белоствольных деревьев.



Как-то раз, шофёр захватил небольшой бредешок. Мы спустились к воде в дальнем конце длинного пруда и сделали три-четыре захода. В общей сложности, мы извлекли с полведра серебристых карасиков, размером с мелкую кильку. То есть, семь-восемь сантиметров в длину. Мимо шел пожилой человек. Он нас застал за противоправной рыбалкой и грустно сказал: – Нет тут теперь нужной живности.

– Почему? – спросил я у мужчины.

– Откуда-то взялся проклятый ротан и жрёт всю рыбью икру. – крестьянин нам показал на стайки чёрных мальков мелькавших у берега. Как оказалось, это взрослые рыбы. Только они очень мелких размеров, не длиннее простой серной спички.

Ближе к вечеру, мы вернулись домой, и попросили у наших хозяев сковороду. Никто не захотел чистить привезённую мелочь. И мы зажарили её в свежей сметане так, как она и была, с чешуей, плавниками и всем остальным.

На мой взгляд, получилось очень невкусно. Уж слишком жёсткая чешуя оказалась у белых у карасиков. Не то что у мойвы. Но не пропадать же добру, на добычу которого мы затратили столько трудов?

Мы пригласили к столу престарелых хозяев и предложили им странное блюдо. К моему удивлению, они жевали его с большим удовольствием. Затем, мы достали бутылочку водки и быстро слопали всё, что смогли наловить.



В одной из поездок по степи, мой приятель-водитель сказал: – Сейчас впереди будет весьма интересное место. Смотри повнимательней.

Я повертел головой и увидел, что вокруг расстилается голая ровная местность.

– Держись! – вдруг крикнул товарищ.

Перед носом «Камаза» открылся огромный овраг, в который резко нырнула грунтовка. По какой-то причине, шофёр не стал тормозить. Наоборот, он поглубже вдавил педаль газа.

Грузовик мощно взревел и рванулся вперёд. Колея вдруг ушла из-под передних колес, и пару мгновений, машина неслась по инерции дальше. Затем она ухнула вниз и полетела параллельно дороге.

Пока грузовик не упал на просёлок, мы находились в том состоянии, что близка к невесомости. Сердце взлетело к самому горлу, судорога сжала желудок, а по спине пробежал холодок.

– Ну как? – весело поинтересовался приятель. Машина промчалась по склону оврага. Она достигла плоского дна, пронеслась по нему метров двадцать и с рёвом взлетела на другой крутой берег.

– Неплохо! – сказал я шофёру и тихо добавил: – А если бы нам попался кто-то навстречу?

– За пять километров до этого места я уже посмотрел, не едет ли кто-то с той стороны?

– А вдруг чья-то машина стояла внизу? – не отставал я от шофёра.

– Хочешь сам порулить? – ушёл от ответа приятель.

Совершенно естественно, что я не смог устоять. Мы развернулись. Поехали в обратную сторону, и я собрался уже сесть за баранку.

– С этой стороны лучше не пробовать. – остановил меня мой водитель: – Здесь дорога пересекает склон наискось. Поэтому, при приземлении наша машина может легко опрокинуться.

Мы выехали на исходную точку. Я уселся за руль большого «Камаза», разогнал его до шестидесяти километров за час и, словно болид влетел в широкий овраг. К своему удивлению, я не почувствовал никакого эффекта и вопросительно взглянул на приятеля.

– Невесомость тут возникает при скорости больше семидесяти! – снисходительно пояснил мне водитель: – Давай всё с начала.

Во второй раз, я разогнался уже до семидесяти!

– Значительно лучше! – кивнул мне сенсей: – Повтори!

Лишь с третьей попытки, грузовик достиг скорости семьдесят пять километров, и всё получилось, как надо.

С тех пор, каждый раз, когда мы с приятелем и тяжёлым «Камазом» оказывались рядом с оврагом, мы развлекались таким глупым образом. К нашему счастью, ни один грузовик, никогда внизу не стоял.




Визит к приятелю




В десяти километрах от села Студенцы, Самарской области, стоял большой посёлок Елань. Когда я вернулся из командировки домой, то посмотрел, что означает это странное слово? Я открыл словарь Даля и с удивлением прочёл, что раньше так называлась голая открытая пустошь, лысина или проплешина.

В месте с таким странным именем, «диспетчерил» Пётр, инженер из соседнего отдела КБ. Так же, как я, он пытался наладить рациональную перевозку зерна. Как-то раз, я оказался в Елани по служебным делам и зашёл на ток, где очищали и сушили зерно. Там я узнал, где живёт мой приятель, и забежал к нему в гости. Мы поболтали о том и о сём. После чего, я уехал.

В один жаркий день, я мучился от ужасающей скуки и решил нанести новый визит к старому. Сосед мой «по общежитию» – водитель «Камаза», тоже вдруг захотел прогуляться. Он завёл свой грузовик и подбросил меня до Елани. По пути, он обещал мне вернуться часа через три и умчался по важным делам.

В то давнее время сотовых телефонов ещё не имелось в продаже. Поэтому, мы договорились с шофёром, что я покручусь в селе пару часов, поем в местной столовой, и буду ждать его на повороте шоссе. Если в назначенный срок, меня не будет на месте, значит, я вернулся домой с кем-то другим.

Я вылез из просторной кабины и направился к частому дому, где жил сослуживец. Дверь мне открыла молодая хозяйка и сообщила, что мой приятель утром уехал в Самару. Делать в Елани мне оказалось, в общем-то, нечего, и оставалось лишь снова отправиться назад, в Студенцы.

Вернувшись к повороту дороги, я постоял там десять минут, но ни одного грузовика, в нужном мне направлении, не было. Я быстро прикинул, что десять км я пройду за пару часов, а ждать персональный «Камаз», мне придётся, считай целых три. Да и торчать столько времени, возле шоссе, мне совсем не хотелось. Вот я и двинулся собственным ходом.

Проселок, идущий прямиком в Студенцы, оказался прекрасно накатан. Вдоль колеи бежала тропинка. Значит, местные жители здесь часто ходили. Светило яркое солнце, которое изредка пряталось за облака белого цвета.

Дул небольшой ветерок, было тепло, но не жарко. Вокруг простирались поля спеющей пшеницы и ржи. Весело трещали кузнечики. Высоко в небе порхал серый жаворонок. Шагалось легко и приятно.



Минут через десять, лёгкое дуновение немного усилилось. Облаков резко прибавилось, а дневное светило скрылось из виду. Небо вдруг потемнело, и начался тёплый дождь. Сначала он был совсем слабый, как говорится слепой, но скоро начал усиливаться.

Минут через пять хлынуло, как из ведра и я сразу вымок до нитки. С каждой секундой водные струи становились всё толще и холоднее. Просёлок тут же размок. На ноги налипли тяжёлые комья грязи.

Я тащился вперёд и размышлял над вопросом: – Сколько будет идти этот дождь и куда мне теперь лучше направиться? Шагать вперёд, к Студенцам нужно семь километров под ливнем, но там есть сухая одежда и тёплый ночлег. Вернуться обратно в Елань всего три версты, но приятель умчался в Самару, а пустит ли в дом меня молодая хозяйка, никому неизвестно.

Пелена дождя вдруг расступилась, и мне навстречу вынырнул большой грузовик. «Зил-130» остановился передо мной. Из кабины высунулся знакомый шофер и спросил: – Ты куда это топаешь?

– В Студенцы! – ответил я на редкость уныло.

– Сейчас уже все размокло. Ты не сможешь пройти через овраг, что находиться возле околицы, а в обход будет ещё пять километров. Так что, садись, довезу до Елани.

Открыв ярко-синюю дверцу, я разглядел, что заняты все три места в кабине. Люди, как смогли потеснились. Я едва втиснулся внутрь, и грузовик потащился по раскисшей дороге. Через десять минут меня высадили на знакомой развилке и машина уехала.

К тому времени, дождь прекратился, как по мановению чьей-то руки. Вот только воздух ещё оставался сырым и холодным. Меж тем, я опять очутился у того поворота, где договорился о встрече с приятелем. Только теперь я стоял мокрый, как рыба, а ноги оказались заляпаны грязью до самых колен.



До появленья «Камаза» оставалось более двух с половиной часов. Я же так сильно мёрз, что нужно было что-нибудь предпринять, иначе недолго подхватить воспаление лёгких. Ничего не придумав, я пошёл к тому дому, где квартировал сослуживец.

Я поднялся на большое крыльцо и нажал на кнопку звонка. Не услышав привычного треньканья, постучал в дощатую дверь. Створка открылась и на пороге вновь появилась хозяйка. Она посмотрела на нежданого гостя и оторопела от моего несусветного вида.

Я объяснил ситуацию и попросил у неё помощи, чтоб просушить рубашку и брюки. Она пригласила войти, принесла электроутюг и включила штепсель в розетку.

Дрожа от сильного холода, я уныло топтался среди тесной комнаты. Спустя пять минут, утюг оставался таким же холодным, как лёд. Удивлённая женщина щёлкнула выключателем люстры. Как оказалось в доме нет света.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-filichkin-30607581/proza-rasskazy-kniga-1-69892567/chitat-onlayn/) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения